Ф.Ф.

-А что самое теплое на свете?
-Ладошка?

У меня все не уходит из головы этот ребенок, вернее даже не он сам, а тот разговор. Вообще, электрички утром это совершенно чудесный источник разных наблюдений. Да и не верю я всем этим рассказам, про писателей, которые сутками безвылазно сидят у себя и пишут. Глупость какая. Как без деталей то, без них любой сюжет – мёртв. А тот мальчик – это и была та деталь, которая оживляла всё вокруг. Ну почему он не ответил нормально. Ведь есть миллион правильных детских ответов, скажем: “солнце” или “огонь”. И я бы сразу забыл о нем. Он сказал: “ладошка” и мне стало грустно. Я подумал, что он странный и вполне возможно не развит. И если бы так ответил я, это было бы весьма умно и остро… и еще мило. Что он любит свою маму, на руках у которой он спал, периодически задевая меня своими ботинками. Одно слово, и Кортасар показался скучным и ненужным. А я сделав вид, что сплю, все думал, почему же он так ответил.